Какими функциями вы наделяете материалы, которые используете в строительстве?
Мы успешно используем стекло, например. Стекло позволяет уйти от монолитных перегородок, расширить пространство, сделать классы открытыми. Добавить света.
Очень любим бетон, которого все боялись в школах. Предвзятое отношение к нему перекочевало из советского блочного строительства, когда бетоном замазывали щели, и он выглядел некрасиво. На самом деле бетон безумно харизматичный материал. Его можно по-разному преподносить – в качестве акцента и как основной отделочный материал.
Например, в школе-полигон, которую мы проектировали для застройщика А101 в Москве, мы предложили сделать монолитные стены и бетонные полы везде, кроме классов (там важна акустика). Никто не делал такого в образовательных учреждениях, просто не было таких технологий. Для текущего пула проектировщиков, да и для нас это был очень сложный проект. Сложные конструктивные решения, разноуровневые плиты-перекрытия по этажам. Мы действовали по принципу: “Никто так не делал, но мы попробуем”. Но сейчас идет активная стройка, все справились, все молодцы, никто не пострадал. Мы прошли департамент образования, защитились, – а потом эту школу на разных отраслевых мероприятиях ставили в пример как здание с инновационными интерьерами.
Зачем нужны были эти мучения?
В первую очередь, это экономия. Любой линолеум, ПВХ, керамическую плитку в рекреационных зонах чаще всего приходится ремонтировать каждый год. А бетон нет. Бетонные полы высокоустойчивы к истиранию. А деньги, которые экономятся на отделке, можно пустить на оснащение какой-нибудь клевой лаборатории, например. Разнообразить учебный процесс. И еще бетон – это красиво. Мы стараемся его не красить, не штукатурить, оставлять, как есть. И в целом мы за то, чтобы уходить от сложной отделки, использовать кирпичную кладку, иногда черновую штукатурку. Если мы красим, то не выравниваем поверхности. Получается некий лофт это облагораживает интерьер.
Почему этот прием не используют в современных интерьерах массово? Все обычные школы по-прежнему штукатурят.
Иногда это сложившиеся стереотипы видения детского интерьера, иногда архитектура на позволяет реализовывать себя таким образом. Зачастую качество строительства такое, что лучше все срочно спрятать. А вообще, эстетическое видение большинства людей пока не готово к таким вещам. Бытует устойчивое мнение, что стены должны быть ровными, желательно бежевенькими, потолки натяжными и прочее т.п. А почему – а потому что. И на это куча причин, но чаще всего – отсутствие насмотренности. Это потихонечку уходит, современное поколение имеет более широкие взгляды на этот счет. Да, ровные стены это хорошо. Но не тогда, когда им предстоит проверка на вандалоустойчивость. Ведь неровные стены могут быть страшно живописными. Они больше подходят для того, чтобы их обживать. Никакие сколы и царапины на них не будут раздражать так, как на ровной поверхности, а выбоинку легко будет отремонтировать.
Фото: Martela / Проект «Школа-полигон» для ГК А101
А заказчики у вас, в основном, какие? Готовые к переменам или нет?
Нам везет с заказчиками, они доверяют нам как специалистам. Кто-то меньше готов к экспериментам, кто-то больше, как А101, например. Когда мы предлагали какие-то революционные вещи – школа в бетоне, детский сад, выглядящий как офисное помещение, эти идеи принимались на ура. Наши дизайнеры разработали для А101 интерьер сада «Белый кролик» в стиле офиса: это не типовой красивенький домик в бабочках и машинках, а серьезный интерьер с лаконичным цветовым решением, где за основу взят белый цвет и расставлены яркие акценты. При этом в интерьере групповых заложены поверхности, до которых могут дотянуться дети, они максимально тактильные, напоминающие камешки, солому, текстиль.
У любого решения должна быть сильная логика про функционал. Любая идея должна быть аргументирована. Как посетитель будет ощущать себя в этом пространстве, будет ли ему комфортно его эксплуатировать? Ведь все дети разные, все они яркие. Поэтому школа или садик должны быть холстом, свободным пространством, где дети будут развиваться, оставлять свои отпечатки, свое творчество. И все это не должно портить интерьер, а только дополнять его.
«ХОРОШО, КОГДА НЕТ МИНИМУМА»
Martelа, пожалуй, единственная на рынке компания, которая работает “под ключ”: от создания проекта здания до установки розеток и маркерных досок в нем. Чтобы разбираться в этом, нужно понимать, как школа устроена. Вы сами бываете в школах, сидите на уроках?
Бываем довольно часто. Хотя на уроках сидели только в финских школах – в российских это было бы неудобно для учебного процесса. Но с учителями всегда общаемся. Процесс обучения полностью изменился с того времени, как школу закончили мы. Сколько и где нужно запланировать розеток – сейчас ведь у преподавателя есть и ноутбук, и принтер, и куча других гаджетов. Есть ли в классах для первоклашек места, чтобы спрятаться и передохнуть от школьной суеты – они ведь еще не привыкли к этой атмосфере. Мы все это стараемся учитывать, запланировать нишки и альковы. В коридорах делаем горки, лазалки и бегалки, всякие штуки, чтобы школьники вертелись и кувыркались, а в одном месте даже запланировали огороженный батут. Детям нужно бегать, они же дети. Вообще в обычной школе много чего хотелось бы поменять. По-моему, это главная ошибка архитекторов – подходить к школам как к унифицированным «казенным учреждениям», не задумываясь об их функционале. А «детскими» их делать только раскрашивая стены.
Что точно должно быть в современной школе для комфортной учебы там? Вот по нормативке обязательно, чтобы была библиотека и актовый зал. А по правде жизни? Фаблаб? Шкафчики для индивидуального хранения вещей? Есть ли какой-то must have для всех?
Must have – это стандартный набор, минимум, а для любого человека минимум субъективный. По-моему, наоборот, хорошо, когда его нет. Или, по крайне мере, лучше на нем не зацикливаться.
Для нас must have чаще всего определяет заказчик, обозначая в техническом задании: нужно то-то и то-то. Например, мы делали проект для новой инженерной школы в Альметьевске, в Татарстане. Пришло техзадание на определенное количество людей и пятно застройки.
Мы хотели выдать что-то мощное. На этапе эскиза сделали пять разных концептуальных решений, пока не нашли то самое. Ушли от монотонных коридоров, позволили задать чуть большую площадь рекреаций, больше воздуха, больше функции. Ведь когда пространство решено ярко, то и сам процесс обучения воспринимают по-другому.
Получилось здание с витражным остеклением центральной его части, грандиозный амфитеатр с выходом на террасу. Мы запланировали, что в теплое время года можно организовывать сцену на открытом воздухе. Запроектировали фаблабы, кружки, швейные мастерские, арт-классы. Бассейн, который может быть не только школьным, но отрытым для жителей микрорайона.
Вообще существует масса решений, которые позволяют сделать из здания супер-школу. Чем больше функциональных помещений – тем лучше. Оркестровые классы, телестудии, столярные мастерские, кулинариумы, театры, студии звукозаписи– когда мы предусматриваем это в проекте, то даем возможность влить в учебный процесс новые занятия. Конечно, что-то вырезается в итоге, но наша задача – предложить заказчику все возможные варианты.
В какой-то степени архитектура определяет будущее. Например, мы занимались школой в Доброграде – это маленький городочек, где нет вузов, и дети, которые закончили школу и не смогли поехать за образованием в Москву, просто остаются на отшибе. Поэтому хотелось сделать такую школу, где с 7 класса ученики могли бы начинать осваивать ремесло-профессию. Слесарное, гончарное – какое-то прикладное занятие. Мы спроектировали школу, где ребенок может открыть себя и из которой выходит подготовленным профессионалом. И это меняет жизнь целого городочка.
Если вам достается уже готовая школа, в архитектуре которой что-то можно менять – какой каркас предоставляет больше возможностей в этом смысле?
Наименее выгодный вариант для работы – блочное здание, состоящее из коробочек. Сложно выжать из них что-то функциональное. И, наоборот, хорошо, если у школы есть центровое ядро. Высокие двусветные пространства, амфитеатры, зенитные фонари, какие-то красивые лестницы – что-то вокруг чего можно вырастить интерьер. Хороший пример – Летово или Инженерный корпус школы в Совхозе имени Ленина. Не идти на поводу у архитектуры тяжело.
Фото: Martela / Инженерный корпус в Совхозе им. Ленина: рекреации, медиаблок; проект кулинарии для школы в ЖК «Испанские кварталы»; лаборатория и спортивный зал в «Новой школе”
«НИЧЕГО СТРАШНОГО, ЕСЛИ ШКОЛА БУДЕТ ПОХОЖА НА ОФИС»
В советское время была теория, что архитектор формируется к 50 годам. Насколько вам это близко? Как вы ощущаете себя в профессии?
Мне кажется, «архитектор сформировался» звучит, как заключительная фраза и точка в карьере. Я думаю, не возраст является мерилом для объективной оценки «состоявшегося» архитектора.
Я столкнулась с тем временем, когда к профессии подходили с таким мерилом. Когда упал железный занавес, я как раз окончила вуз и пришла работать в Алтайгражданпроект. Помню, как все кульманы из проектных контор убрали, а вместо них появились компьютеры с профессиональным программным обеспечением, и эти девочки, которые не умели им пользоваться, на округлых еще мониторах в масштабе вводили чертеж и мерили его линейкой…
Помню, как начался активный этап строительства, и Барнаул населился монстрами из головы тех самых маститых архитекторов, которые «уже сформировались». Которые всю жизнь просидели на типовом жилье, типовых школах, нигде толком не были, ничего не видели, учиться не хотели, потому что им уже исполнилось по 50 лет, и они знали, как надо. Этим архитекторам развязали руки, и типовые здания из их головы стали архитектурными эпизодами в жизни города. Каждому из них народ потом дал красочные прозвища вроде «Три поросенка» или «Упавший Титаник». На это было грустно смотреть.
Я надеюсь, что никогда не стану человеком, который скажет, что окончательно сформировался как профессионал. Понятно, что есть вещи, которые приходят с опытом. Но всегда можно и нужно учиться чему-то новому. Что подтверждает опыт работы под руководством Елены Араловой (генеральный директор Martela, – ред). Елена не архитектор и, возможно, в том числе, поэтому не видит перед собой вообще никаких преград. Она ставит задачи, на первый взгляд кажущиеся абсурдными. И часто я вначале думаю: «Так нельзя, этого не сделать, нормы, правила и прочее?!». А потом оказывается, что возможно, и более того – получилось. Предыдущий опыт и багаж знаний часто обуславливают и зашоренность взгляда. Это важно признавать.
Где вы работали до Martela?
Маленький коллектив – компания De-Viz. Я устроилась туда сразу после переезда в Москву, мы занимались проектированием торговых центров. Это была заря строительства ТЦ, мы делали, в том числе, и брендирование объектов, придумывая интерьеры и логотипы, разрабатывали комплексные решения по навигации. В каком-то смысле компания стала законодателем моды на торгово-развлекательные комплексы в Москве. Из-под пера De-Viz вышли центры «Июнь», «Счастливая семья», «Реутов Парк» и многие другие.
То есть в Martela вы пришли без опыта проектирования учебных учреждений?
Да, моей специализацией был «общественный интерьер». Я занималась коммерческими площадями. Помню, был смешной случай: дочке в первом классе задали нарисовать, что хорошего твоя семья сделала для города. И ребенок нарисовал торговый центр. Но, честно говоря, в тот момент ТЦ мне уже надоели, я выгорела и нужно было искать что-то новое.
Почему?
В какой-то момент после кризиса рынок стал диктовать нелицеприятные условия для проектирования. Осознанный маркетинговый подход к интерьерам, например, зоны отдыха с неудобными скамейками, поскольку посетитель торгового центра, по мнению заказчиков, должен не сидеть, а тратить деньги.
Поэтому я с радостью пришла в Martela, воодушевившись общим подходом к делу. Мне кажется, это так круто, когда ты можешь привнести в мир что-то хорошее для детей.
Сейчас в архитектуре как раз такой период, когда у современных школ и офисов появляется много общего. И те, и другие пространства ориентированы на то, чтобы постоянно обучать людей. В офисах появляется много учебного инструментария, вроде проекторов и маркерных досок, а школы перенимают офисные истории, вроде опен спэйсов и коворкингов. Если процесс взаимного проникновения продолжится, то как не построить офис вместо школы?
Нет ничего страшного, если школа будет похожа на офис. К этому, скорее, надо стремиться, если мы имеем в виду достойные офисные интерьеры. Потому что даже не очень хороший офис лучше, чем интерьер средней типовой школы. Отличие в том, что, работая с офисными пространствами, ты всегда работаешь с брендом – он тебе навязан. Во всей концепции это исходная составляющая, за исключением бюджета. В случае со школой для оптимального использования площади важно ставить на первое место учебные процессы, которые там происходят.
Фото: Martela/ Учительская в формате open space для проекта школы в ЖК “Испанские кварталы”; проект детского сада “Белый кролик”
А если говорить о препонах в строительстве современных школ. Часто ругают ГОСТы – вроде, мы и рады создать что-то классное, но устаревшая нормативка не дает. Но много ли архитекторов, обладающих действительно инновационным подходом? Насколько российское архитектурное образование можно назвать современным?
Российское архитектурное образование сейчас не учит проектировать. Можно много критиковать то, что было в СССР, но с точки зрения проектирования вузы тогда рождали мастодонтов. У них было зашоренное сознание, навязанные образы, навязанное мышление. Но чертили они уверенно и смело. Сейчас этого не хватает. Современные люди мыслят креативно, но они вообще не владеют ни нормами, ни элементарными основами чертежа. Не поработав 5-7 лет в проектной организации, не могут сделать рабочку. Они хорошие ребята, их можно научить, но базовых знаний у них нет – они образованием не закладывается.
Нормативку, конечно, тоже нужно пересматривать. С точки зрения логики мир давно шагнул вперед. СанПиНы делали думающие люди, эти нормы могут быть хорошей шпаргалкой для проектировщика, позволяя не сделать хуже, чем предполагалось. Но почему-то у нас все делается строго по этим параметрам – а это путь упрощения, если не сказать абсурда.
У меня есть фотография из школьного туалета, где я стою рядом с раковиной, которая мне по колено. Потому что, по нормам, раковины в туалетах для начальной школы должны размещаться на высоте полметра от пола. Это дискриминация преподавателей, которые элементарно не могут сполоснуть тряпку, помыть руки. Дети, которые живут в своих квартирах, тоже, наверное, страдают от таких странных высот. Ведь у них на кухне и в ванной обычные раковины.
Или правило о том, что в детских садах необходимо делать метало-галогеновое освещение. Этих ламп уже просто не выпускают. Их еще делают китайцы, но европейские фабрики, например, не могут нам этого предложить. Вроде бы, сейчас идет волна по пересмотру всех этих неактуальных позиций, и я надеюсь, скоро они уйдут в прошлое.
Вы регулярно посещаете европейские школы – что из их архитектурных и дизайнерских трендов резонно было бы применить у нас?
Делать по минимуму закрытых зон. В продвинутых европейских школах – не во всех, у них тоже есть много типовых – даже классы и учебные зоны не закрывают. Мы были в школе опен спэйсе, она вся в ковролине, дети там ходят без обуви в носочках. Это очень клево, очень по-домашнему. Там все в порядке с акустикой. Правда, в России бы это никогда не прошло, потому что: «где пути эвакуации, где противопожарные стены». У нас вся нормативка работает на то, чтобы при возникновении пожара можно было эвакуироваться. А в Европе – на то, что при возникновении пожара он должен просто потухнуть. У них сразу вырубается электричество, включаются вытяжки и автоматическое пожаротушение.
А системы геотермального отопления или солнечные панели как источник энергии – может ли это быть эффективно для российской школы?
Нужно прорабатывать, у нас еще не существует такого опыта, но почему нет? Главное, не сделать потемкинской деревни, когда все есть, но никто пользоваться не умеет. Это, кстати, большая проблема: мы раскручиваем новаторскую волну, ставим в школах дистанционное управление, полупрофессиональное оборудование в лабораториях…
А потом учитель забыл пароль в личный кабинет и все встало?
Да, а потом этим не умеют пользоваться. В первую очередь, преподаватель должен быть заинтересован в учебном процессе, чтобы технологии не канули в лету. Поэтому Martelaстарается заниматься образованием не только архитекторов и заказчиков, но и преподавателей. Учителя, которые болеют инновациями – на вес золота. И, конечно, таким людям необходимо создавать очень хорошие условия для работы.
Нет ничего страшного, если школа будет похожа на офис. К этому, скорее, надо стремиться, если мы имеем в виду достойные офисные интерьеры. Потому что даже не очень хороший офис лучше, чем интерьер средней типовой школы. Отличие в том, что, работая с офисными пространствами, ты всегда работаешь с брендом — он тебе навязан. Во всей концепции это исходная составляющая, за исключением бюджета. В случае со школой для оптимального использования площади важно ставить на первое место учебные процессы, которые там происходят
июнь 2019
