Как работать с «Бабашками»
«Если дети чем-то очень сильно увлечены, им это нужно иметь, – рассуждает Сергей Плахотников. – Ребенок может сказать: “Мама, купи мне танк”, – а может построить танк из “Бабашек”. И вторая ситуация значительно лучше, потому что, если мама купит танк в магазине, он уже готов. Проектировщики танка забрали у ребенка несколько этапов его возникновения, работу его мышления и воображения. Более того, ребенок дома может построить танк в полную величину из “Бабашек”, и я видел это не раз. У нас дома такие постройки периодически возникают и исчезают, не без помощи стульев и прочей домашней утвари». При этом разрушать – вернее, разбирать, можно все, что было построено за ненадобностью. Не нужно хранить это с музейной тщательностью.
У Херлуфа Бидструпа (это датский карикатурист) есть комикс, где папа покупает ребенку конструктор, они садятся строить из кубиков, папа увлекается, создает огромную постройку, а ребенок одним ударом все это дело разрушает. И папа обескуражен. «Если взрослый делает игру за ребенка, скорее всего, ребенок будет демотивирован, – комментирует Сергей Плахотников. – Если взрослому интересно, он сядет рядом и начнет наблюдать, как ребенок строит, потихонечку подключаясь к этому процессу, и задавать правильные вопросы (“А что это?”, “А как это работает?”), то постепенно у ребенка наладится моделирование».
Хороший учитель вообще должен быть грамотным разговорщиком. Это человек не понимающий: он как бы попадает в этот удвоенный мир ребенка, а дальше начинает не понимать: «Слушай, а что это у тебя такое? А как это работает? А как ты это сделал? Научишь меня? Как к тебе в голову эта мысль вообще пришла?». Так мы постоянно погружаем ребенка в рефлексию, способность анализировать свои поступки и действия через объяснения, через рассказ.
5 форм пространственного моделирования
Моделирование по приписыванию – это когда ребенок осваивает некоторые действия, и вдруг у него что-то получается (а он не ожидал). Например, получается башня – и он строит ее, и уже стул берет, потому что она такая высокая. А вообще он всего-навсего освоил кладку.
Моделирование по представлениям – когда у ребенка есть некоторое представление о том объекте, который он собирается строить. Например, о том, как строится атриум или Стоунхендж. «Перед таким моделированием мы обычно актуализируем у детей представления: спрашиваем, что такое мост или башня, галерея или лабиринт, – говорит Плахотников. – Они по кругу что-то говорят. Даже если это ошибочно, мы принимаем все версии и даем возможность построить то, что они решили. А потом уже потом сталкиваемся с построенным объектом как с понятием или явлением».
Моделирование по наблюдению. «Для меня это один из самых чудесных процессов, поскольку мы позволяем детям выйти за пределы детского сада или школы и посмотреть, как устроен мир», – отмечает Сергей Плахотников. Дети могут сходить в магазин, чтобы затем его построить. Они строят прилавки, делают товар, понимают, куда его положить, чтобы он лучше продавался, потому что все это поспрашивали в магазине. Они знают, кто такой товаровед, кассир, покупатель. И после этого дети играют в это все. Другой пример – из Костромы, где воспитанники Первого детского сада сходили в Ипатьевский монастырь и после монастырь построили: колокольни, бойницы, сторожевые башни, даже усыпальницу. Один из детей очень заинтересовался старой брусчаткой – проверял ее наощупь, гладил, а затем нарисовал много камней и выложил брусчатку в группе – из гальки. «Через этот элемент ребенок начал познавать целое, двигаться к понятию монастыря через брусчатку», – объясняет Плахотников.
Моделирование по тексту – когда дети занимаются сценографией. Воспитатели читают им какую-то сказку и просят затем построить эту историю. Например, «Колобок». И дети начинают строить. Более того, они не делают из «Бабашек» Колобка. Дети в этом вопросе более рациональны, чем взрослые, которые могут озадачиться и инсталлировать Колобка через майнкрафтовский кубик. Дети же строят дом Колобка, длинную дорогу со станциями, где он останавливался, а некоторые еще и дорогу дальше – после того, как Колобок встретился с лисой. «Затем, используя это пространство, дети начинают рассказывать сказку: здесь дерево, из-за него вышел волк и так далее, – описывает Сергей Плахотников. – Ни для кого, для себя самих. Потому что сценография их втягивает, и здесь уже должен быть реализован сюжет».
Моделирование по схеме – строительство по нарисованной инструкции. Зачем это нужно? Опыт показал, что ребятам сложно доносить смысл схемы до своих ровесников. Большинство воспитателей отмечают, что у детей не хватает словарного запаса для описания расположения детали в пространстве. Наверное, это связано с отсутствием опыта совместного строительства по схемам – потому что при строительстве по представлениям речь детей связна и описательна. Опыт моделирования по схемам дает детям возможность чётче описывать конструктивные решения, способы и приемы строительства, а также найти больше их вариантов.
Зачем нужно рисовать построенное?
Обычно дети сначала делают, потом рисуют это, говорит Сергей Плахотников. Для них это возможность оставить след. В какой-то момент дети открывают, что существует структура (схематическая зарисовка) и образ. В этом и есть диалектика моделирования и фиксации на плоскости пространственных моделей.
Под все «Бабашки» есть трафареты и их проекция. Оказывается, что пяти-шестилетних детей очень увлекает попытка зарисовывать в трех проекциях те объемы, которые перед ними, говорит Плахотников. «Если это делать систематически, то ребята начинают вращать пространственную модель в своем воображении. Они могут уже догадаться, как выглядит то, чего они не видят, – объясняет он. – А это уже дорогого стоит, потому что там происходит опосредствование, дети могут начать “вращать” не только пространственные модели, но и абстрактные понятия».
Что такое «Школа диалога с препятствием»?
«Школа диалога с препятствием» создана учителем физкультуры Сергеем Реутским вокруг стремления вернуть детям дворовую субкультуру и получить необходимый для жизни двигательный опыт, ловкость – вершину всех качеств, которые развивает спорт.
«На самом деле, это мистика, откуда берется ловкое движение, – говорит Плахотников, который вместе с Реутским развивает “Школу”. – Конечно, правильное движение можно выучить и отдрессировать. Но вот случилась нетипичная ситуация, и вдруг человек совершает очень ловкое и точное действие. В русском языке есть еще такое слово – смекалка. Человек смекнул, как сделать. Вот для развития этого мы строим для детей ситуации неопределенности и создаем многоуровневые пространства, в которых дети учатся быстро принимать решения».
Когда на пути возникает препятствие, есть два пути: преодолеть его или упростить – сделать менее сложным. В «Школе диалога с препятствием» учат детей вступать в этот диалог: регулировать те интенсивности, которые на ребенка направлены – ими могут быть и высота, и скорость, и уровень шума, и шаткость опоры.
Как проходит этот диалог?
Ребенок, взаимодействуя с препятствием в сложноорганизованном пространстве комплекса может либо самостоятельно упростить свою задачу, чтобы потом сделать несколько шагов вперед, либо сказать, попросить об этом упрощении. «Родители всё время усложняют: “Давай повыше, давай ещё повыше”, – объясняет Сергей Плахотников. – У ребёнка нет возможности и способности сделать проще. Ему никто не позволяет этого делать. А мы позволяем. Мы ищем такой механизм, при котором ребенок сам себе поднимает планку».
Диалог с препятствием – это регуляторная мистика, когда мы начинаем разговаривать с условным потоком воды, по которому нас несет, говорит Плахотников. «Например, все ходили когда-нибудь по поребрику, по бордюру. И, идя по нему, наверняка говорили что-то типа: “Ой-ой-ой-ой” или “Стоп-стоп-стоп-стоп”. Зачем это говорить? Это помогает идти или нет? Кому это говорить: себе или поребрику? Вот эту речь, ее регуляторную функцию, у ребенка нужно запустить. Зачастую она обрушена, дети не умеют разговаривать, а могут только подчиняться или физически продавливать свою волю. Ударить, толкнуть и вырывать. А оказывается, можно отрегулировать интенсивность и в общении тоже».
Одна из важных способностей, которая появляется при этом у ребенка – готовность риску, но риску оправданному. «Ведь что такое риск? Это ситуация противоречия между внутренними возможностями и внешними условиями при необходимости действовать, – говорит Плахотников. – Меня что-то заставляет действовать, хотя внутренних возможностей не хватает, потому что они не соответствуют внешним обстоятельствам. И человеку приходится принимать решение».
Как связаны физкультура и soft skills ?
Кроме физических качеств, прописанных в федеральном стандарте – силы, ловкости, быстроты, гибкости, выносливости, – во время занятий на 3D-комплексе развиваются и личностные качества. Коммуникация, взаимовыручка, взаимопомощь, структурирование и планирование деятельности, метапредметность. Дети начинают заранее планировать тот путь, который должны пройти. Они ищут более эффективные пути решения задач. Работают над экономией сил и времени.
Главная цель работы на физкультурном комплексе – научить детей придумывать двигательные задачи такого уровня сложности, чтобы они учитывали ресурсы всех участников группы. Например, детей с ограниченными возможностями движения. Важная задача – сделать так, чтобы все работали на пределе, а не играли в поддавки.
Комплекс является также важным инструментом для коррекционной работы или работы психолога. Занятия на нем могут помочь восстановить структуру деятельности, запустить регуляторную речь у не говорящего, например, в 4 года ребенка. Чтобы потом передать этого ребенка логопеду.
На какой площади поместится комплекс и сколько детей там сможет тренироваться?
Комплекс можно ставить и на 20 квадратных метрах, например, в рекреации. Вопрос всегда в том, зачем он нужен. Если для образовательной работы, и тут проходят занятия по 3D-физкультуре, то помещение должно быть большим. Например, на класс из 26 человек понадобится не менее 50 м2 площади. Важно, что для такого большого количества детей нужен серьезно подготовленный тренер, владеющий специальными методиками.
В чем соль развешивания снарядов?
Соль, как правило, в путешествии: можно, как бы не касаясь земли, через систему колец трапеций добираться с места на место. Или в работе с трюками. Как только трюковые работы начинаются, рядом появляется взрослый, который присматривает и страхует.
Вообще идея комплекса в слогане: «У каждого свой путь». Дети выполняют много заданий, есть большой список игр, которые реализуются на комплексе. По ходу занятия дети договариваются, координируют действия с разными членами команды, меняются ролями.
Какую роль играет взрослый?
Взрослый нужен не только как инструктор по физической культуре, но и как человек, помогающий рефлексировать ребенку. Это должен быть очень спокойный, уравновешенный тренер, который не будет нервничать, кричать, одергивать, иначе недалеко и до травматизма. Это специалист в культуре, поскольку практически вся наша культура рефлексивна. Во время регулярных остановок детей в процессе прохождения комплекса взрослый должен помочь понять, что и почему происходило, и как достичь хорошего результата. Такая рефлексия может поменять способ действия, которым ребенок пользовался до, и помочь перейти ему на более высокую ступень в плане самоорганизации и действия.
Как занятия на комплексе встроены в школьное расписание?
В части школ, например, в Новой и в Хорошколе, занятия стоят в расписании и называются «3D физкультура», дети приходят туда раз в неделю всем классом. При этом 3D не заменяет физкультуру обычную – «бегательную».
Можно ли собрать спорткомплекс самостоятельно?
Собрать комплекс «Диалог с препятствием» самостоятельно практически невозможно – это сложные конструкции, габариты которых необходимо рассчитывать для каждого помещения и условий отдельно. Комплекс включает в себя вертикальный лабиринт, прыжковую зону, стройку, этажерку, рамы для навески, сети, скалодром и еще мобильные части – систему рукоходов, лестниц, трапов и трапеций. Все это можно переместить и перенастроить под разные задачи.
Комплексы бывают однотипные: такие установлены, например, в детских садах Альметьевска. А в московской «Новой школе» пришлось разрабатывать и собирать комплекс как новый. Стоимость комплекса зависит от его объемов. Семиметровый комплекс по типу тех, что устанавливались в Альметьевске, стоит порядка 600 000 рублей. Обучение педагогов работе с комплексом в эту стоимость не входит.
Декабрь 2020
