Можно ли при помощи планировочных решений сглаживать противоречия между людьми? Есть ли у архитектуры инструменты, чтобы бороться с выгоранием преподавателей или буллингом? Может ли она помочь персонализировать школьное образование? Все эти темы детально обсуждались на конференции «Разморозка. Какие школьные здания нужны Петербургу?», проведённой EdDesign mag и ED Architecture. Обсуждение тем дало много открытий, участники выступали азартно и выдвигали парадоксальные гипотезы. Рассказываем, как это было.
Эксперты:
- Максим Пратусевич, директор президентского физико-математического лицея №239.
- Алексей Голубицкий, директор «Школы будущего».
- Дарья Пауте, руководитель школы «Курорт».
- Константин Серегин, заведующий лабораторией управления школы института образования ВШЭ.
- Федор Глазов, соучредитель школ «Точка притяжения» и «Сверхновая».
Модераторы:
- Мария Миркес, эксперт в сфере образования и социального предпринимательства.
- Елена Аралова, генеральный директор компании ED Architecture.
С самого начала глава ED Architecture Елена Аралова сформулировала три основные проблемы, с которыми сталкиваются администраторы школ и в решении которых может помочь правильная организация здания. Выгорание педагогов, буллинг и сложности в организации персонализированного обучения — архитектура способна помочь в разрешении этих трудностей.
Выгорание учителей: что делать?
ЕА: Первая проблема — дефицит и выгорание учителей. Можем ли мы, архитекторы, помочь привести в школу новых педагогов или предотвратить выгорание тех, кто уже работает? Что может в этом помочь? Может быть, большие учительские, где преподаватели могут отдохнуть от детей? Или много небольших переговорных кабинетов для индивидуальной работы?
ММ. У нас с учителями большая проблема: их нет. Только в прошлом году из школ ушли 200 000 учителей. Многие молодые педагоги покидают школы после первого же года работы. Понятно, что среда — не главная причина ухода, но все же она значима: согласно последним опросам, учителя оценивают свои условия работы как средние.
Современность и традиции: как устроена старейшая школа Альметьевска после реконструкции
ЕА. Среда действительно способна и привлечь, и удержать преподавательский состав. Например, в 2023 году нам удалось поработать в Альметьевске, в Татарстане. Инвестор говорил: мы с вами в Татарстане, у нас есть своя культура и язык, поэтому нам нужны «свои» школы, которые здесь родились, а не приехали из Москвы. И мы действительно смогли построить такую школу: дизайн, орнаменты в ней делали люди, которые живут в Татарстане. Здание очень помогает при наборе учителей.
То же самое сказала мне Надежда Владимировна Гарниш, заместитель директора школы Совхоза им. Ленина: на архитектуру они смогли собрать сильнейший коллектив и удержать его. Кстати, в этой школе мы сделали огромную учительскую: целых 200 кв.м open space. При этом кабинета директора нет — он сидит вместе со всеми педагогами.
Яна Мамонова, учитель и академический директор школы. У меня есть пример из личного опыта. Мне довелось три месяца проработать в школе, в которой был ключ от туалета для учителей. И, конечно, как только у меня появилась возможность сменить эту школу, я так и сделала — в том числе из-за этого ключа от туалета.
Кристина, создательница школы на Бали. Проблема выгорания учителей настолько актуальна, что мы решаем её любым средствами — в том числе за счет создания комфортной среды. Мы сделали не только большие учительские и удобные туалеты, но даже массажный кабинет и СПА-салон, проводим с преподавателями занятия йогой.
Наталья, педагог и заместитель директора Монтессори-школы Михайловой. Я согласна, что главное в школе — это отношения. Если в коллективе люди ценят друг друга, то они в любом пространстве найдут угол. Но классно, если кто-то все же продумал это заранее: вот здесь можно сесть одному, здесь вместе, а вот здесь — небольшой группой, а здесь — поговорить с родителями. Последнее, кстати, для нас очень актуально: место, где можно сесть и спокойно поговорить с родителями наедине. Если такое место выделить, педагоги будут это ценить.
АГ. Итак, пространство должно закрывать потребности и запросы учителей. И первый запрос — на приватность. Я знаю одну школу, которая работала в две смены только потому, что учителя хотели работать каждый в своем кабинете. Запрос на приватность огромен: в школе должны быть уголки, где можно просто отсидеться в одиночестве. Второй запрос — на общение: обязательно должны быть придуманы места, где можно общаться, причем места комфортные и уютные, куда приятно прийти. Хотя, конечно, из-за пространства педагоги не уходят…
ММ. Это не так. Только что в Москве было проведено большое исследование, и там молодые педагоги в качестве причин ухода часто указывали условия.
КС. Мне кажется, важно присмотреться к тому, что такое выгорание и что его вызывает, и работать с этим конструктом уже более прицельно. Например, одна из причин — редукция профессиональных достижений, когда человек перестает чувствовать себя профессионалом. Можем ли мы с помощью дизайна помочь ему почувствовать себя успешным? Можем! Мы можем его фотографию повесить на видном месте, можем назвать кабинет его именем — есть много вариантов, было бы желание.
Дискуссия «Среда определяет сознание». Фото Владислава Жолудева
Как архитектура может повлиять на буллинг
ЕА: Что может предотвратить травлю? Возможно, правильная планировка туалетов (где в школах чаще всего и происходит буллинг)? Стеклянные стены — инструмент ли это для нас или пора вернуться к обычным стенам, чтобы сохранить приватность? Открытые гардеробы — может быть, они обеспечивают поднадзорность, поэтому снижают возможность травли и конфликтов? Что может быть изменено в школе, чтобы с буллингом стало полегче?
ММ. Буллинг в наше время расцветает, и как только мы переходим к подростковой школе, мы не можем обойти эту тему. Елена Аралова утверждает, что одним из инструментов борьбы с буллингом является изменение архитектурного пространства. Что может быть изменено в школьной архитектуре, чтобы с буллингом стало полегче?
Мирон, школьник. Мне кажется, среда не слишком поможет против буллинга: если уж человек травит кого-то, ему все равно, где это делать. Открытые гардеробы, стеклянные стены в классах — думаю, это не поможет. Ну увидит учитель, ну накажет того, кто буллит: он еще больше обидится на этого ребенка и будет дальше его буллить.
Школьница. По поводу стеклянных стен: сейчас у подростков проблемы с концентрацией внимания, и вот эти стеклянные классы только ухудшат ситуацию. Любой, кто просто проходит мимо кабинета, будет отвлекать, все будут обсуждать, кто пошёл, куда пошёл…
Татьяна Есина, учредитель и директор частной школы «Феникс», Москва: К тому же сейчас буллинг уходит в цифровую среду, поэтому пространством тут мало что можно решить. Должна быть комплексная работа всего коллектива школы.
Юлия Чернец, директор дирекции «Социальные объекты» ГК А101. Мы уже четыре года наблюдаем, как живут построенные нами школы, так вот у нас есть информация по поводу если не буллинга, то антивандальности. Когда мы делаем туалеты со стеклянной перегородкой в зону умывальников из коридора, эта школа не меняет двери кабинок каждые два месяца. А когда есть что-то за закрытыми дверями — меняет. Что касается стеклянных стен в кабинеты — хочу ответить как человек, который постоянно водит экскурсии по новым школам. Первый месяц — да, когда кто-то идет по коридору, все поворачиваются. Но проходит месяц — и вообще ноль реакции. Хоть мамонт пройдет по коридору.
Хуан Карденас, Кембриджская международная школа. К тому же эти прозрачные школы обеспечивают безопасность не только детям, но и учителям в том числе.
ФГ. На мой взгляд, проблема буллинга – это проблема взрослых, которые позволяют буллингу происходить. Наша первая школа была без стеклянных стен и отдельных туалетов, но за счет большой включенности команды мы смогли быстро разобраться с буллингом. Те, кто не слушал предупреждений и продолжал буллинг, просто быстро покидали стены школы. И когда несколько человек покинули ее буквально в октябре, вдруг оказалось, что все остальные в состоянии взять себя в руки. А интерьерные решения просто позволяют сделать эту проблему более прозрачной. Если буллинг становится виднее — у взрослых появляется больше возможностей разобраться.
ММ. Итак, если педагогический коллектив школы умеет и намерен разбираться с психологической атмосферой, то особая архитектурная среда помогает. Если коллектив не намерен, не умеет, то что ни строй — проблема не решится.
КС. Важно помнить, что в структуре буллинга есть разные ролевые позиции. И одна из них — свидетель, который якобы ни при чем. Это важная роль: если нет свидетеля, буллинг во многом теряет смысл, потому что он всегда про построение иерархии. И тут мы попадаем в ловушку. С одной стороны, чтобы не было буллинга, нужно исключить ситуации, в которых возможно такое свидетельство. С другой — для этого мы вынуждены исключить из школы места, в которых возможна хоть какая-то приватность. А если мы не оставляем места для приватности — мы возвращаемся к первому пункту, выгоранию.
Что касается гардероба, то отличное решение придумали в «Алабуга Политех». Когда ты подходишь, твое лицо фотографируют, ты сдаешь в маленькую щель свое пальто, оно куда-то там уезжает — а потом тебя снова «сканируют», и оно к тебе возвращается. В таком гардеробе буллинг невозможен.
Екатерина, руководитель средней и старшей ступени Открытой школы. Я согласна, что во многом буллинг зависит от взрослых. И вот в этом году у нас появилась большая уютная учительская — без рабочих столов, с диванчиками, с уютным круглым столом. И тут же в этой учительской стали вестись разговоры про детей. Буллинг — это же иногда такие тонкие моменты, он не всегда сразу заметен, и когда взрослые начинают про это говорить, совместно обсуждать, кто что заметил, — это становится видимым. Стоило появиться общему пространству, где учителя просто отдыхают, — как они начали обсуждать, обмениваться информацией. Появилась межпредметная связь. Так среда работает на формирование атмосферы и культуры отношений между детьми и взрослыми.
Ирина, классный руководитель. Конечно, для предотвращения буллинга нужна поддержка и учителей, и психологов. Но еще — булли, как правило, очень-очень энергичные. У них просто кипит всё. Может быть, дать им место, где они могут выпустить пар — скалодром, например?
ММ. Когда Елена представляла проекты, она зачитывала цитату директоров одного из них: «У нас в школе изменилась культура поведения». И действительно, когда возникают такие открытые, комфортные пространства, постепенно изменяется культура поведения. Да, если коллектив не умеет работать с буллингом, это не поможет. Но базовым образом культура поведения все же меняется.
Дискуссия «Среда определяет сознание». Фото Владислава Жолудева
Школьная архитектура, персонализация и субъектность
ЕА: Полезна ли для персонализации образования кластерная система, когда мы соединяем кабинеты в синергетические блоки, где и педагоги, и ребята работают одновременно? Телестудии, мастерские и так далее — это блажь или это и правда поможет профориентации и пониманию себя? А может быть, вообще пришла пора построить школу для старшеклассников, в которой нет кабинетов? Какой-то openspace, большие лектории, отдельные помещения, – а вот кабинетов вроде бы и нет.
ММ. Персонализация — это тренд. Чем старше ребята, тем ее уровень должен быть выше. Больше субъектности, больше возможности проявить себя в школе. Как архитектура школы может помочь нам, коллективу, усилить персонализацию? И как вообще сделать так, чтобы ребята лучше учились, а учителя лучше решали свои задачи?
ЕА. Пример из нашего опыта — школа «Точка будущего» в Иркутске. Школа стала важным социальным центром, все самые известные люди, которые приезжают в Иркутск, попадают сюда, и дети как ни в чем не бывало встречаются с крутыми спортсменами, музыкантами. Это одна из немногих школ в России, которая действительно ответственно подошла к концепции инклюзии, когда ребята с особенностями учатся с нормотипичными ребятами в одних классах. Кроме того, в этой школе придумали кластерную организацию помещения: когда у нас не перемешанные как попало классы, а полноценные блоки, например, медиаблок или блок лабораторий. Эти блоки живут своей жизнью, и там как будто образуется дополнительный проектный офис прямо в рекреациях.
Точка будущего: свободный доступ к образованию и индивидуальный подход ко всем
Я созвонилась с руководителями. Они говорят: «Мы будто создали новую норму нормальности. Нормально жить в разнообразной среде. Нормально учиться с ребятами, отличными от себя. Нормально жить в Иркутске и оставаться в центре водоворота культурно-научной жизни. Не обязательно для этого ехать в Москву. Нормально самому придумать свой личный образовательный путь, и школьное здание поможет это сделать».
МП. Было в двадцатых-тридцатых годах прошлого века такое уникальное явление, которое называлось Московская математическая школа. И многие из тех, кто имел к ней отношение, говорят, что одним из факторов, способствующих ее расцвету, был большой холл. Он был весь уставлен досками, и все выходили, общались друг с другом, писали что-то на этих досках. Так что да, организация пространства существенно влияет на результат, на целевую функцию.
АГ. Проведите эксперимент: если вы идете по школе, попробуйте присесть, и мир резко изменится! Например, информационные стенды и выставки детских работ — ребенок, оказывается, может просто не видеть, они слишком высоко, получается, мы для себя их сделали, а не для него. Поэтому у нас в школе даже надписи на туалетах «Выручай-комната» находятся на уровне глаз ребенка того возраста, которому адресован этот туалет. Это и есть персонификация среды по отношению к каждому ребенку.
Даже обычные шкафчики для школьников помогают в персонификации среды. Мне один ребенок так и сказал: шкафчик — это часть школы, которая принадлежит только мне. Это не просто про шкафчик, это про отношение.
Или, к примеру, у нас есть коворкинг для старшеклассников. В него каждый год приходят новые десятиклассники и говорят: что это вообще такое, нам так не нравится, и вообще мы хотим гамак. И вот они перепроектируют этот коворкинг каждый год, потому что любое навязанное им пространство они не воспринимают как свое. Персонификация — это гибкость и замысливание пространства под тех людей, которые будут им пользоваться, чтобы условия переходили в возможности.
ДП. Здесь очень важно, как и ученики, и учителя относятся к школьному пространству: как к своему дому или как к казенному месту? Если те и другие относятся к школе как к чему-то казенному, здесь очень сложно создать какую-то заботу и личное отношение. Субъектность появляется только когда школа воспринимается как дом. Но в доме, на минуточку, мы все ведем себя по-разному. Поэтому очень важно сформулировать: а как у нас принято?
Реплика из зала. Вы говорили о проектах школ, в которых нет классов, а есть разные пространства, где можно проводить разные форматы работы. И я задаюсь вопросом: а как мне обучить учителей с этим работать? Потому что все учителя у нас хотят отдельные кабинеты. Как бы мне учителей научить думать так, как думают архитекторы? Вот это большой вопрос.
ММ. Вы правы, это совсем другая педагогика. Пока каждый борется за свой кабинет, нам нужны одни здания, а вот когда возникнет другая педагогика — потребуются другие.
Представитель Кембриджской международной школы. Вот как это устроено у нас: есть студенческий совет, а есть генеральный план директора и его команды о том, что мы хотим иметь в школе. И мы приглашаем представителей студенческого совета на встречи, спрашиваем: а чего вы хотите, или сами дети подсказывают, как лучше сделать. И вот как раз когда идеи, которые высказали дети, реализуются, то и отношение их к школе сразу улучшается.
КС. Хочу заметить, что если первые два аспекта — выгорание и буллинг — однозначно вредят образованию, то про индивидуализацию мы до сих пор не знаем, насколько это правильная вещь в образовании. Дает ли она дополнительный прирост, ценность к результатам, которые нам важны. Это очень спорно: эффективность индивидуализации до сих пор не доказана. Но тут еще надо определиться, что мы имеем в виду под индивидуализацией: процесс обучения или отношение к пространству.
И еще: мы всегда смотрим на ребенка как на объект индивидуализации, а не как на субъекта. А давайте радикально? Каждому ребенку на старте выдадим ваучер, и он какую парту или стул себе захочет — такие и купит. Или какие-то промежуточные варианты. Например, носимое переносное оборудование: когда дети могут взять переносной флипчарт, отнести куда-то и организовать себе пространство, чтобы поработать. Можно создать такой мобильный фонд — флипчарты, проекторы, зарядные станции — которым дети могут сами пользоваться, организовывать pop-up пространства и заниматься там самостоятельно, когда для этого есть место. Это может быть одним из подходов, как среда работает с индивидуализацией.
Хуан Карденас, Кембриджская международная школа. Для меня персонализация — это про то, как сам ребенок может формировать учебный процесс внутри класса. Персонализация обучения — это когда на уроке математики один ребенок учится на одном уровне, другой — на другом уровне и в другой теме. Поэтому для повышения уровня персонализации в классе нужно создать аудиторию, в которой можно проводить одновременно разные виды деятельности.
Наталья, педагог и зам.директора Монтессори-школы Михайловой. Важно понимать, что субъектность — это в том числе про самостоятельность и возможность делать многие вещи самому, делать выбор. И если мы, особенно в начальной школе, создаем огромные пространства, в которых ребенок может потеряться и где его все время должны сопровождать педагоги, чтобы он не заблудился — это не способствует субъектности. Что касается старшей школы, то у каждой группы тоже должно быть свое пространство, на которое она может влиять. Например, есть опыт посещения «Кванториума»: прекрасные кабинеты, всё нашпиговано техникой, а выхлоп очень небольшой, потому что группа приходит на полтора часа и уходит. И тот взрослый, который с этой группой работает, не заинтересован в детях, у него поток, каждый день разные группы.
ММ. Итак, тезиса два. Первый: нужно обсуждать пространство вместе с педагогами-специалистами определенных ступеней. И второе — новым пространствам нужна новая педагогика, иначе не сработает.
Арина, проект «Сменка». Мы ездим по всей России и прокачиваем школы в регионах, делаем классные пространства. И вот каждый раз перед началом работы мы приглашаем всё село — и школа становится центром притяжения. Мы делаем общие обсуждения, а потом все вместе делаем ремонт: родители, дети, все красят, например, стены. И когда лично ты покрасил вот этот кусок стены, ты уже не будешь его пинать, ты его бережешь.
Валерия Малышева, директор компании-застройщика. Я вам хочу рассказать, как строительство школ выглядит с другой стороны. Ты приходишь в администрацию и говоришь: мы хотим сделать крутую школу, скажите, с кем нам поговорить по поводу технического задания, какие нужны помещения, какие учительские? А нам говорят: ваше дело построить и отойти, мы сами будем разбираться. Поэтому я вас как профессиональное сообщество призываю занимать более активную позицию в работе с районными администрациями. Потому что когда я говорю: дайте мне директора, я буду с ним разговаривать, мне отвечают: ты сначала построй школу, а директор на твою школу у нас будет, когда она будет на вводе.
Или нас критикуют, что мы делаем что-то неудобно — но мы вынуждены делать согласно нормам! Поэтому у меня к вам предложение. Если вы видите, эксплуатируя школу, что норма несовременна, неудобна, давайте как-то менять эти нормы. Давайте мы сразу будем делать хорошо, потому что тем самым мы будем прививать нашим детям уважение к чужому труду.
Павел Грудинин. К нам недавно приехало 50 директоров школ из Москвы — тех, которые попали под реконструкцию. Потому что мэрия им сказала: побывайте в пяти школах, которые считаются лучшими в Москве, посмотрите, а потом пишите технические задания на свои школы и включите в них все лучшее, что вы увидели. Потому что ТЗ действительно должны писать директора школ, а не чиновники — но для этого они должны обучиться. Они должны посмотреть лучшие варианты и выбрать то, что им нужно.
ФГ. Я хотел бы добавить еще вот что. Очень многое можно пытаться менять в школе, строить новые здания, думать о новой педагогике. Но это все не полетит, если на эту новую педагогику нет запроса от семьи. При этом — красивые школы привлекают людей, и в них уже проще начать разговор про новую педагогику.
Дискуссия «Среда определяет сознание». Фото Владислава Жолудева
Ноябрь 2024
Читайте далее:
