Родители: нет времени
«Организация дистанционного обучения не дает возможность родителям полноценно работать и добросовестно выполнять свои обязанности. Такая форма обучения сильно портит детско-родительские отношения», — заявила одна из подписантов петиции против законодательного утверждения дистанта.
Большинство родителей относятся к классической школе рядом с домом как к “камере хранения”, куда можно сдать ребенка на полдня и освободиться для других дел, считает исполнительный директор InternetUrok Павел Арсеньев.
В то время как на семейном обучении в прошлом году находились около 100 000 российский школьников, петиция против придания правового статуса дистанту за пару недель набрала больше 200 000 подписей.
Однако Арсеньев утверждает, что общество готово к дистанционному образованию больше, чем это декларируется на официальных площадках. “По нашим оценкам и опросам, детей на семейном обучении свыше ста тысяч. Просто директора школ не всегда официально указывают это в статистике, потому что это не очень приветствуется государством”, — отмечает Арсеньев.
Создание законодательной базы и системы отношений между школой и семьей поможет снять предубеждение против дистанционки хотя бы частично, считает представитель InternetUrok. Заодно это облегчит переход на семейное обучение. Так ученики смогут свободно пользоваться образовательными ресурсами, а государство оставит за собой утверждение общей программы и контроль знаний.
Учебный рынок: нет платформы
До недавнего времени школьное образование благополучно обходилось почти без цифровых продуктов. В совместном исследовании «Нетологии», TalentTech и Edmarket проникновение онлайн-технологий в общее среднее образование оценивалось как неглубокое. По состоянию на конец 2019 года на сегмент EdTech приходилось не более 1,5 млрд рублей (без учета дополнительного обучения по школьной программе) при оценке рынка на уровне 642 млрд рублей. По всей стране относительно широко использовались всего два цифровых сервиса — электронные журналы и дневники.
Переход на “карантинный” дистант ускорил процесс проникновения “цифры” в российские школы. И тут же продемонстрировал неготовность к этому. МЭШ и РЭШ – две основные государственные площадки электронного образования не выдержали массового притока учащихся.
Фото: Электронная доска в школе №185/ mskobr.ru
Электронные школы
Внедрение проекта «Московская электронная школа» (МЭШ) в столице началось с 2016 года. Помимо дневника и журнала, МЭШ включает в себя электронную библиотеку с образовательными материалами, интерактивные сценарии уроков, проверочные задания и различные образовательные приложения. Общая стоимость проекта составила 16 млрд рублей.
МЭШ стала основным элементом и фундаментом для «Российской электронной школы» (РЭШ). Последняя объединила учебную программу для школы по всем предметам в формате видеоуроков. На эту ведомственную целевую программу в 2016-2018 гг. потратили 1,7 млрд рублей.
В первые дни перехода на дистанционку МЭШ рассылала пользователям предупреждения о возможных сбоях. А жалобы на РЭШ поступают до сих пор: опрошенные ученики и родители отмечают, что в некоторые дни на сервис невозможно зайти, а при попытке выполнить задание пользователей выбивает из системы. “Дочери приходится делать уроки по ночам, обычно с 12 до трех часов – в это время нагрузка на электронную систему ниже”, – говорит мама пятиклассницы из Астрахани.
«Похоже, никто всерьез не рассматривал возможность перехода на удаленное обучение, — предполагает Екатерина Лобанова, управляющий директор компании “Смена”, которая занимается диджитал-консалтингом крупных госпроектов. — А разработчики, среди которых есть небольшие региональные команды, даже и не знали, что такое реальная нагрузка».
Все государственные системы и платформы номинально выполняют предписанные им задачи, продолжает Лобанова. Проблема в самих технических заданиях для госзакупок. “Процесс создания серьезного продукта длится не один месяц и начинается со стадии исследований, аналитики, поиска инсайтов, выстраивания гипотез. Но чиновники, которые не перестроились под реалии цифрового государства, хотят “сразу что-то пощупать”, а не заниматься изысканиями, тем самым пропуская жизненно важный этап работ”, – говорит она.
Цифровые уроки: сырой контент
Много вопросов возникло и к наполнению образовательных сервисов. Пятеро опрошенных педагогов-предметников из Москвы, Московской, Тульской, Новосибирской областей и Красноярского края указали на ошибки в материалах РЭШ. Трое из них оказались недовольны и самими заданиями. Например, учащимся старших классов предлагалось собирать портреты литературных деятелей в виде пазла. «Как это помогает получить новые знания и проконтролировать усвоение программы?» — недоумевает учитель литературы одной из подмосковных школ.
Он связывает проблемы с тем, что на государственных ресурсах представлены авторские программы, которые готовили в том числе люди без опыта работы в школе. При создании МЭШ была предусмотрена система грантов и получить их могли «не только учителя, но и те, кто просто интересуется образовательной и просветительской деятельностью».
Качество материалов на государственных площадках часто оставляет желать лучшего, согласен Павел Арсеньев из InternetUrok. Многие из них ориентированы не на полноценную учебу, а на помощь ученикам, пропустившим отдельные занятия, или учителям – как дополнительные задания для классной работы, объясняет он.
В пресс-службе департамента образования Москвы сообщили, что материалы из библиотеки МЭШ формируют сами учителя. По информации департамента, эта библиотека содержит более миллиона электронных образовательных материалов и является уникальным источником учебного контента.
Среда: нет общности
Когда стало очевидно, что существующие государственные сервисы не могут полностью решить задачи по переходу на дистант, в помощь педагогам и ученикам запустили несколько дополнительных площадок. Так, Минпросвещения организовало платформу «Моя школа в online». Она позволяет смотреть обучающие программы не только в интернете, но и по телевидению: для этого ведомство договорилось с несколькими каналами в регионах, где нет высокоскоростного доступа в сеть. Вдобавок запустили образовательный маркетплейс, где собрали каталог электронных книг, курсов и интерактивных материалов.
Подключились независимые разработчики. К примеру, в Пермском национальном исследовательском университете создали бесплатный сервис «Удоба», позволяющий делать интерактивные задания для студентов и школьников.
Платформ на рынке уже предостаточно — как с контентом по отдельным предметам, так и конструкторов, на которых можно собрать что угодно, говорит Тимур Жаббаров из Smart Course. Трудности возникают с выстраиванием общего поля и единого пространства, в котором коммуникация была бы организована как в классе, но в режиме онлайн.
Такая система, например, работает в Финляндии – платформа Wilma объединяет функции дневника, доски объявлений, почты и календаря, позволяет получать задания, оценки и рекомендации по учебе. Она дала возможность финским школам безболезненно и быстро перейти на дистант.
Фото: skyteach.ru
В России закон об образовании фактически предписывает создавать информационно-образовательную среду на уровне школы, говорит Наталия Никуличева из РАНХиГС. Основу этой информационной среды (ИОС) должна составлять собственная система дистанционного обучения. «Такую систему для организации нужно покупать, а не ставить бесплатную платформу, с которой потом мучаются и педагоги, и программисты, — подчеркивает Никуличева. — И организационная информация должна быть не раскидана ссылками по всем видам коммуникаций, а сосредоточена в ИОС, где в рубрикаторе ребенок выбирает класс, предмет и тут же видит ссылку на вебинар, задания, доступ к средству общей работы над документом».
Пока на российском рынке есть несколько платформ для дополнительного образования, на которых школы могут конструировать собственные курсы и обеспечивать коммуникацию. В среднем их обслуживание обходится в сумму от 340 000 до полумиллиона рублей в год. Однако зачастую трудности у школ возникают не столько с финансами, сколько с компетенциями учителей и готовностью разбираться в программном обеспечении.
Переход на дистанционку изначально требователен к уровню цифровой грамотности, — рассуждает Жаббаров. — В школе тебе достаточно одного гигиенического минимума, а как только ты уходишь в Zoom, Slack, Google Класс и другие сервисы, то необходимый уровень становится выше».
Индекс цифровой грамотности россиян, рассчитанный по европейской методологии Digcomp, составляет всего 58 пунктов из 100. В нем учтены несколько параметров, включая навыки создания цифрового контента и решения проблем в цифровой среде. НАФИ посчитала этот показатель отдельно для российских педагогов – получилось 87 пунктов из 100. Правда, индекс считали по другой методике — вместо навыков создания контента и решения проблем в «цифре» аналитики измеряли медиаграмотность и отношение к технологическим инновациям. При этом умение организовывать учебный процесс с применением цифровых технологий никак не оценивалось.
Помочь школам освоиться в электронной среде, оцифровать и автоматизировать процессы призван проект «Цифровая школа», запущенный в 2018 году. Среди доступных опций, к примеру, электронный документооборот и контроль рабочего времени, а также система информирования школьного коммьюнити с помощью мобильных приложений. Рабочая версия проекта предполагала финансирование на сумму более 500 млрд рублей, а одним из первых шагов значился перевод учебников в электронный формат. Сейчас проект в стадии апробации, реализовать его планируется до 2025 года.
Частный бизнес: нет входа на рынок
Государство, разрабатывая образовательные проекты в “цифре” по сути, создавало их по тем же лекалам, которые мы использовали ранее, и шло по тому пути, который мы проделали 10 лет назад, рассуждает Павел Арсеньев из InternetUrok.
Большинство частных сервисов — например, появившийся в 2009 году на базе МФТИ «Фоксфорд» — давно создали собственные ИОС и с тех пор многократно докручивали сайт и внутренний функционал. Однако такие площадки ориентированы, в основном, на работу вне школы, а не на поддержку педагогов и школьного образовательного процесса.
«Мы не планировали продукты, которые бы помогали учителям вести уроки дистанционно», — признает управляющий партнер школы английского языка Skyeng Александр Ларьяновский. По его словам, со стороны государства не было решений, помогающих встроить такие продукты в образовательный процесс. У себя в Facebook он высказался более эмоционально:
“Обвинять EdTech в том, что он не справился с текущим кризисом – это примерно точно так же, как обвинять производителей беспилотных авто, что они не ездят вместо таксистов сейчас. Камон, ребята! Нас туда не пускали. Нас ссаными тряпками гоняли, чтобы мы свои алчные потные ручки не совали в школы. Мы ничего не разрабатывали под школьный процесс, потому там висит амбарный замок размером с небольшую галактику. Зачем делать то, что не пригодится?”
Массовый переход на дистант воодушевил частных игроков на новую попытку сближения с российской школой. Буквально за неделю Skyeng подготовила сервис, позволяющий учителям выдавать и автоматически проверять задания. Он оказался крайне востребованным — в день теперь проверяется около 300 тысяч «домашек».“Российские EdTech-стартапы уже добиваются коммерческих успехов. Но серьезными игроками, как в Штатах или в Китае, мы станем, когда наш опыт реально, а не клочками, будет использоваться в госсистеме. И госсистеме поэтому необходимо сейчас настроить взаимодействие с отраслью”, – заявил Ларьяновский на площадке Национальной технологической инициатиивы (НТИ).
Решения есть не только у частных образовательных площадок, но и у крупных компаний, активно работающих с «цифрой». Так, собственную Школьную цифровую платформу запустил Сбербанк. Она нацелена на автоматизацию ключевых процессов и персонализацию образования. А «Яндекс» создал портал для подготовки к ЕГЭ и ОГЭ, выложил задания и инструменты для организации дистанционных занятий. Вместе с сервисом видеоуроков эти опции теперь объединены в рамках «Яндекс.Школы».
Вызванный коронавирусом экономический кризис может подтолкнуть государство к оптимизации ресурсов, и дистанционное обучение дает такую возможность. А значит, соответствующие решения будут востребованы, в том числе, для удаленных и малокомплектных школ, ожидает Ларьяновский.
«У нас есть много продвинутых в технологическом плане компаний. Государство должно не только вкладываться в разработку и нанимать программистов, а эффективно использовать наработки, — уверен Герман Клименко. — Но для этого нужно отойти от директивности и довериться людям, которые уже много-много лет достигают результатов».
