Цифровые технологии проникали в учебный процесс медленнее, чем в другие сферы жизни: школа – довольно консервативный институт. Однако еще до того, как использование планшетов и компьютеров за стенами класса информатики стало нормой, многие первопроходцы пытались внедрить новшества в привычную классно-урочную систему обучения.
EdDesign Mag продолжает серию статей о гибридной системе образования: мы уже писали о том, как связаны гибридное обучение и образовательное пространство. В этом материале мы расскажем, как энтузиасты пытались запускать смешанное обучение в российских школах еще 10 лет назад, преодолевая сопротивление, с какими трудностями сталкивались, что удалось и что не получилось и при чем здесь гуру менеджмента Клейтон Кристенсен.
Как американский метод помогал российским школам
Уроки с использованием цифровых технологий проводятся в российских школах уже не меньше 10 лет. И многие из них базировались на идеях автора теории «подрывных технологий» Клейтона Кристенсена.
Руководитель Центра и Ассоциации смешанного обучения и соавтор книги «Шаг школы в смешанное обучение» Наталья Андреева вспоминает, как в 2013 году обратила внимание на курс Института Кристенсена по смешанному обучению на Coursera и инициировала его коллективный перевод на русский язык.
«Исследования Института Кристенсена показались мне крайне интересными, ведь такое обучение помогает подстроить учебный материал под ребенка, передать ему часть ответственности, – объясняет Андреева. – Онлайн-среда выступает как новый инструмент организации учебной деятельности, появляется возможность персонализации учебы, не меняя количество детей и учителей в классе».
Клейтон Кристенсен (1952-2020) – американский ученый, которого The Economist называл «самым влиятельным мыслителем в области менеджмента своего времени». Кристенсен разработал теорию «подрывных инноваций», анализирующую то, как новые технологии кардинально меняют расстановку сил на рынке. Примеры «подрывных инноваций» – это телефон (вытеснил телеграф), пароход (заменил парусные суда) и так далее.
В 2008 году Кристенсен выпустил книгу «Прорывной класс: как инновации изменят способ обучения в мире» о трансформации образования с помощью цифровых инструментов. Основанный им Институт Кристенсена (сейчас учреждением руководит дочь Клейтона Анна) сформулировал основной принцип смешанного обучения: это формат, когда школьники сочетают очную работу с учителем и самостоятельное прохождение программы онлайн, хотя темп и траектория учебы могут частично контролироваться взрослым. Важно, что оба способа интегрированы друг в друга.
Вот какие основные модели такого обучения представил Институт Кристенсена: ротация и ее подмодели (ротация станций и лабораторий, индивидуальная, перевернутый класс) и гибкая модель.
- Ротация станций. Ученики во время урока чередуют «станции» (зоны и способы деятельности в кабинете, как правило, их три) по фиксированному графику: треть урока работают на компьютерах или планшетах, треть – с учителем напрямую, треть – в проектных группах. Индивидуальная ротация подразумевает, что школьник меняет станции по собственному графику.
- Ротация лабораторий. Часть уроков (по различным предметам, не только по информатике) в школе проводится в компьютерном классе или в любом кабинете на планшетах, часть – учителем обычным способом.
- Перевернутый класс. Школьники изучают новый материал дома с помощью онлайн-курсов, а на занятиях разбирают его с учителем, например, в формате дискуссий. Так экономится время, которое обычно тратится на объяснение новой темы на уроке.
- Гибкая модель. Работа учеников по индивидуальной программе и расписанию, где преобладает самостоятельное изучение материала онлайн. При этом учеба проходит в кампусе школы, учащиеся могут объединяться в группы по уровню знаний и для проектов, педагоги обеспечивают их сопровождение.
Наталья Андреева рассказывает, что в 2013 она основала Центр смешанного обучения, который занимался популяризацией этого формата: консультировал государственные школы, вел курсы повышения квалификации, организовывал ежегодные конференции по теме с 2015 по 2020 год.
«Мы инициировали изменения по внедрению смешанного обучения “снизу”, находя и поддерживая отдельных учителей-энтузиастов. Школы, которые смогли системно применять новый формат, не просели по учебным результатам в пандемию», – рассказывает Наталья Андреева.
Инновации действительно смогли облегчить учительский труд. «Залогом успеха стало сочетание нескольких факторов: инициативные учителя, технологическая готовность инфраструктуры и поддержка администрации, – формулирует директор школы «Снегири» Александр Гулин. – В странах с высоким развитием технологий, например, в США смешанное обучение используют для автоматизации рутинных процессов, чтобы учитель на уроке тратил больше времени на взаимодействие с учениками».
Согласно исследованию McKinsey & Company от 20 до 40% времени учителя тратят на деятельность, которую можно автоматизировать с помощью технологий. Это высвобождает около 13 часов в неделю, которые учитель может посвятить деятельности, приводящей к более высоким результатам учащихся.
Пионеры
Кейс 1: Не МЭШ
— Гимназия №1576 (Москва), Марианна Лазуткина
В 2014 году гимназия №1576 получила грант на практическое внедрение смешанного обучения в рамках проекта «Школа новых технологий» (совместный проект Департамента образования и Департамента информационных технологий города Москвы по поддержке инновационных изменений в сфере образования – EdDesign Mag). Одним из педагогов, активно занимавшейся этой практикой, стала Марианна Лазуткина, которая в 2014-2018 годах была в этой школе учителем математики и координатором смешанного обучения.
Она рассказывает, что в той или иной степени работала в модели ротации станций на математике с 5-6 классами на каждом своем уроке. Для этого класс делился на 2-3 группы: одна группа выполняла задачи на компьютере, вторая занималась проектом (например, решала математическую головоломку), третья активно взаимодействовала с педагогом. Каждые 15-20 минут группы менялись местами.
В гимназии было еще несколько учителей, практикующих элементы смешанного обучения на всех своих занятиях для средней и старшей школы, часть педагогов использовали его только на отдельных уроках.
«При работе по системе смешанного обучения учитель намного активнее взаимодействует с учениками в классе, чаще получает обратную связь, – объясняет Марианна Лазуткина. – Используемые на уроках задания становятся разнообразнее – так обучение становится более индивидуализированным, поэтому лучше видна реальная картина успеваемости и динамика каждого ученика».
Безоблачная картина? Иногда возникали сложности с родителями, которым важнее были текущие оценки ребенка, а не его реальные знания, вспоминает Лазуткина. Кроме того, на таких уроках поощряется активность и инициативность детей. Высокий уровень свободы иногда мешал потом некоторым школьникам учиться в традиционной классно-урочной системе.
Кто руками выполнял работу по созданию материалов для смешанного обучения? Задача по разработке цифрового контента для проведения занятий у большинства учителей возникла уже в процессе реализации проекта. Педагоги писали его сами, хотя, по мнению Лазуткиной, заниматься этим должны разработчики образовательных курсов. Марианна сама написала курсы для 5-6 классов по математике, а еще до старта эксперимента в гимназии курсы по физике для 10-11 классов создала учитель физики и информатики Нелли Шишкова (целиком курсы смогли написать только они, так как обе умеют программировать).
Другие учителя начали делать свои курсы для биологии, обществознанию, русскому языку на базе той же платформы Moodle, которой пользовалась Лазуткина.
«Делалось это из-за отсутствия альтернативы, – говорит Лазуткина. – Но разработка контента учителями – такой же абсурд, как если бы каждый из них писал свой учебник. Хороших целостных курсов, которые можно было бы использовать при смешанном обучении, нет и по сей день, несмотря на появление в 2016 году МЭШ».
МЭШ («Московская электронная школа») – это платформа, на которой есть электронный дневник, онлайн-уроки, расписание и другие инструменты. В 2016 году в школы Москвы начали интегрировать платформу МЭШ, в связи с чем проект по смешанному обучению, над которым работала Лазуткина, перестал быть приоритетным. Однако, по словам эксперта, некоторые учителя гимназии по сей день продолжают применять на уроках его элементы. Особенно данные наработки помогли для организации дистанционного обучения в пандемию.
Кейс 2: Задачник против перевернутого класса
— Школа № 1505 (Москва), Алексей Наумов
«2015-2016 годы стали для меня золотым временем апробации технологий, они пришлись на расцвет планшетов, и было гораздо больше времени для экспериментов», – рассказывает заместитель директора по воспитательной работе и социализации школы № 1505 Алексей Наумов.
Он объясняет, что внедрение технологий дает возможность автоматизировать учебный процесс, ребенок воспринимает компьютер как объективного судью и, как следствие, реже спорит с компьютерными программами, чем с учителем. Кроме того, смешанное обучение является способом дифференциации деятельности ученика в массовой школе.
Восемь лет назад Алексей Наумов был учителем физики и английского языка. На занятиях для 7-11 классов он внедрял две модели смешанного обучения – ротацию станций и гибкую. На физике использовалась ротация станций, когда ученики ротировались от базового уровня (объяснение материала учителем) к продвинутому (выполнение заданий на планшете) и далее к минипроекту (совместная работа в группе).
«Хотя ротация станций – не самая освоенная мной модель, она лучше работает для точных наук, хуже для гуманитарных, – считает Наумов. – Сложность ее в том, что чаще всего ротация происходит исходя из тайминга, а это – внешний критерий. Приходится менять станции, хотя может быть, что 90% детей поняли материал, а остальные – нет».
Поэтому для уроков физики учитель внес в механизм ротации изменения: ученик оставался на станции столько, сколько требовалось в соответствии с уровнем усвоения им материала. А не треть времени урока (в классической ротации на каждую станцию приходится около 15 минут).
На уроках английского языка применялась гибкая модель, в рамках которой совместно с ребенком создавался план его работы на 2 недели вперед. Ученику следовало пройти 5-6 этапов, на каком-то из них подключался учитель.
В гибкой модели есть свои плюсы и минусы. Из минусов – она не вандалоустойчивая, ее сложно масштабировать на всю школу, объясняет Наумов, потому что учитель тратит очень много времени на подбор материалов для каждого класса. Нужно еще прорабатывать у учеников навыки саморегуляции и планирования деятельности.
«Однако сильным детям гибкая модель дает возможность управлять своим образовательным процессом, так у них повышается ощущение благополучия благодаря автономии, – добавляет эксперт. – А как вы это “управление” упакуете, в смешанное ли обучение или через индивидуальные карточки с заданиями (как делали до появления цифры) – не важно».
К разным моделям Института Кристенсена Наумов относится по-разному. Перевернутый класс, по его мнению, – одна из самых сложных моделей. Во-первых, нужно, чтобы школьник не только прочитал, но и понял материал. Во-вторых, для каждого ребенка на уроке необходимо создать трек для дискуссий и любой сложной работы по анализу и синтезу. Обычно таких требуется 5 на весь класс. Много времени приходится инвестировать и в гибкие навыки. Поэтому для 5-8 класса модель перевернутого класса осуществима с трудом, легче применять ее для старшей школы и подготовки к ЕГЭ, считает Наумов.
«Есть ощущение, что часть положительных результатов смешанного обучения не в самой методике, а в том, что педагоги увлечены своим делом», – полагает он.
И не всегда смешанное обучение побеждает. В некоторых школах сделали выбор в пользу дифференцированного по уровню знаний обучения. Это, например, книги-задачники с вариантами заданий разной сложности. Да и в самой родной для Наумова школе №1505 сейчас дифференциацию обучения используют чаще, смешанное – реже. «Ковид привел к тому, что появилась усталость от гаджетов и настороженное к ним отношение», – констатирует эксперт.
Кейс 3: Комплексный подход
— Школа №15 Усть-Илимска (Иркутская область), Оксана Перловская
«Наша школа находится в сложном районе – микрорайоне общежитий, – начинает заместитель директора и учитель информатики школы № 15 Оксана Перловская. – Это естественным образом отражается на составе: есть проблемные ученики. Главной причиной включения цифровых технологий в обучение в 2015 году стало развитие мобильного интернета. Мы понимали, что у современных детей появилась зависимость от гаджетов, и думали, как обратить ее на пользу».
После курсов повышения квалификации «Инновационные IT-проекты в образовании» Оксана Перловская разработала проект по внедрению мобильного обучения и создала в своей школе рабочую группу из коллег-новаторов, поддержавших эту идею. «Начали с простого – с применения игровых и тестовых платформ, которые использовались на смартфонах учеников. Важно было понять, смогут ли технологии повысить внутреннюю мотивацию учеников? Смогут ли неуспешные дети улучшить свои академические результаты? Для нас это был вызов», – говорит Оксана Перловская.
Получилось не сразу. После первого года эксперимента учителя поняли, что одних мобильных технологий недостаточно: мотивация школьников повысилась, но только внешняя и на небольшой процент, результаты выросли, но не носили постоянного характера. Так в школе пришли к выводу, что должна быть методическая основа, поэтому стали изучать модели смешанного обучения.
Новый формат внедряли постепенно: начали со 2,5,6,9 классов, затем добавили все остальные. В школе работают с двумя моделями – перевернутый класс и ротация станций. Оксана Перловская отмечает, что перевернутый класс хорошо подходит при подготовке к ОГЭ и ЕГЭ: дети самостоятельно изучают материал, а на консультациях с учителем разбирают то, что не получилось решить дома. Так педагог не тратит время на объяснение всех тем подряд.
Урок, посвященный Дню космонавтики, проведенный по технологии смешанного обучения. Фото из социальных сетей школы №15 Усть-Илимска
Ротация станций используется на уроках русского языка, математики, информатики, английского языка, физкультуры. Для этого используются ноутбуки компьютерного класса или планшеты информационно-библиотечного центра.
В 2016 году проект «Внедрение технологий мобильного и смешанного обучения в образовательную среду МБОУ «СОШ № 15» занял первое место в региональном конкурсе проектов в сфере внедрения технологий электронного обучения и дистанционных образовательных технологий.
В 2017 году школу включили в Федеральную целевую программу развития образования «Модернизация организационно-технологической инфраструктуры и обновление фондов школьных библиотек». Под эту программу было выделено финансирование в 4 млн рублей, которые позволили оснастить библиотеку новым оборудованием – интерактивной доской, планшетами, ноутбуками, видео и фото камерой, 3D-очками, веб-камерой с углом поворота 360 градусов.
Оксана Перловская отмечает, что пандемийный дистант школе удалось пройти с меньшими потерями в успеваемости учеников по сравнению с другими учебными заведениями. Дистант выявил закономерность: там, где педагоги не использовали цифровые сервисы на уроках (были только «говорящей головой» либо давали задания для самостоятельного изучения), у учеников снизились результаты. А у учителей, работающих в формате смешанного обучения, результаты остались стабильными. Детям понравилась форма работы с использованием LMS-платформ (LMS сокращенно от learning management system – онлайн-система управления обучением – EdDesign Mag) и с интерактивной обратной связью .
С 2022 года в школе начали новый проект – «Формирование метапредметных результатов через смешанное обучение в условиях обновленных ФГОС». В рамках этого проекта проводятся интегрированные уроки математики и химии, физической культуры и математики (пример урока – «Пульсометрия в математических расчётах»).
Оксана Перловская полагает, что плюсы смешанного обучения очевидны. «Если грамотно строить уроки, то у детей формируются учебная самостоятельность, навыки коллаборации, креативное мышление, повышаются успеваемость и мотивация, – говорит педагог. – Например, у нас некоторые ребята с тройки вышли на четвёрку, с четвёрки – на пятерку».
Произошла ли революция?
Клейтон Кристенсен в своей книге 2008-го года «Прорывной класс: как инновации изменят способ обучения в мире» утверждал, что через 10 лет 50% школьной программы в США будет связано с онлайн.
Вышло немного иначе. Согласно исследованию Education Weeк 2019 года по персонализации обучения, 55% американских учителей сообщили, что их школы используют цифровые инструменты как важный дополнительный ресурс, и всего 15% процентов – что они занимают центральное место.
Реального «прорыва» в школьном образовании и улучшения академических успехов учеников не произошло. Это связывают с тем, что онлайн-обучение внедрялось поверх традиционной классно-урочной системы, оставив ее без существенных изменений.
Так с какими же проблемами пришлось столкнуться последователям гуру?
Почему не получалось?
Сопротивление формату
«Смешанное обучение в целом дается детям сложнее традиционного, – полагает Алексей Наумов. – Классно-урочная система не так сильно нагружает ребенка, так как подразумевает меньше усилий по управлению своим образовательным треком. На обычном уроке ученик посидел, получил тройку и ушел – куда меньше ответственности и стресса».
Марианна Лазуткина говорит, что в существующую классно-урочную систему гимназии №1576 из всех моделей удалось встроить только перевернутый класс, ротацию станций и ротацию лабораторий.
Хотя заниматься, на взгляд Лазуткиной, стоит именно гибкой моделью, которая подразумевает персональное расписание для каждого ребенка. Для этого в школе должны быть соответствующие помещения – для работы за компьютером, работы в малых и больших группах. «Тогда образование обходится дешево массовой школе, ведь работа школьника организовывается таким образом, что он много учится сам – ищет материал, анализирует его, развивает свою креативность и инициативность», – убеждает Лазуткина.
Гибкая модель позволяет реализовать обучение, основанное на мастерстве, при котором для перехода к новой теме ученик должен показать владение уже изученным материалом. «Таким образом дети могут учиться в своем темпе и на нужном им уровне – базовом или углубленном. Но внедрение этой модели невозможно ограничить отдельными уроками и учителями, необходимо вводить ее системно в рамках всей школы, а на такой эксперимент пойти не решились», – резюмирует Лазуткина.
Заместитель директора по качеству школы «Точка будущего» (Иркутск) Елена Орлова рассказывает, что в их школе пока только пробуют внедрять гибкую модель по запросу учеников 10-11 классов, если они хотят углубленно, например, изучать математику, химию, биологию, которые не входят в число их профильных дисциплин. Школьник может запросить больше часов по нужным ему предметам, а часть общеобразовательной программы пройти самостоятельно. «Проблема в том, что школа большая и полного дня, сложно выстроить индивидуальное расписание для ребенка» – объясняет она.
Нехватка инфраструктуры
Есть проблемы и с самими технологиями, считает Алексей Наумов. «Сейчас использование мобильных телефонов в образовательных целях запрещено, – рассказывает эксперт. – Остаются планшеты, которые неремонтопригодны, то есть для школы будут покупкой до первой поломки. А компьютеры и ноутбуки – не такие транспортабельные и являются ценным продуктом. Их используют скорее для информатики, чем для других предметов. В среднестатистической школе нет ноутбуков в соотношении 1 к 1 к детям. Нужна другая инфраструктура, чтобы у каждого школьника был гаджет в любой момент времени».
Вопрос с техникой и местами проведения занятий легче решается в негосударственных школах. В «Снегирях» есть две мобильные «тележки»: в одной хранятся планшеты, в другой – ноутбуки. Таким образом урок можно организовать в любом кабинете. «Единственное условие – заранее записаться в электронной таблице и вернуть устройства на зарядку, чтобы следующий учитель мог ими пользоваться», – поясняет Александр Гулин.
Елена Орлова рассказывает, что в «Точке будущего» у каждого педагога и ребенка есть свой ноутбук: у учеников младшей школы (1-6 классы) – поменьше, в старшей школе (7-11 классы) – побольше. Благодаря этому уроки можно проводить не только кабинетах, но и в информационно-библиотечном центре Буклаб, Атриуме, проектном офисе (помещение для консультаций и обсуждений) и в других открытых образовательных пространствах.
Школа «Точка будущего» (Иркутск). Фото предоставлено школой.
Алексей Наумов добавляет, что в школах сейчас можно работать только на аккредитованных сервисах из реестра отечественного программного обеспечения, а они не такие разрекламированные, их нужно искать. Марианна Лазуткина отмечает, что, например, в московских школах МЭШ вытеснила более удобную платформу Moodle, на которой учитель может создать за более короткое время в несколько раз больше видов заданий.
Наталья Андреева уверена, что с 2022 года интерес к смешанному обучению упал примерно в 1,5 раза в первую очередь из-за изменения законодательства по использованию мобильных телефонов в школах и переходу на российское ПО.
Сопротивление педагогов
Оксана Перловская рассказывает, что не все учителя готовы перейти на смешанное обучение. Сначала отозвалось 20%, за шесть лет число вовлеченных выросло вдвое до 42%.
Гибридное обучение подразумевает абсолютно новый взгляд на педагогику – учитель становится наблюдателем, тьютором, а не транслятором знаний.
На начальном этапе на подготовку материалов к уроку у педагога уходит большое количество времени, но это единственный минус. Постепенно это время сокращается до 15-20 минут в день.
Перловская полагает, что смешанное обучение дает эффект только тогда, когда учитель применяет его на регулярной основе. Важно, чтобы ученики проходили предмет в своем темпе, а задания были направлены на формирование учебной самостоятельности, развитие навыков и компетенций XXI века.
Заместитель директора по проектно-инновационной деятельности гимназии № 210 «Корифей» Мария Калужская рассказывает, что в их школе четвертая часть педагогов включает в занятия системную работу с цифровыми сервисами – на информатике, физике, географии, иностранных языках, в начальных классах.
Гимназия № 210 «Корифей» (Екатеринбург). Фото предоставлено гимназией.
Елена Орлова называет цифру в 20% учителей, работающих в «Точке будущего» со смешанным обучением. «Для реализации такого формата ученики должны быть мотивированы», – полагает заместитель директора.
«Не нужно путать цифровизацию и оцифровку»
Мария Калужская полагает, что планшет вместо учебника не является элементом цифровизации обучения, если урок остаётся монологическим и фронтальным.
Настоящий гибрид предполагает новый дизайн программ и занятий, интерактивность, совместное создание цифровой среды. «Нужно менять методики обучения, но при этом помнить, что любые новации со временем приедаются, – говорит эксперт. – Важно, чтобы методики вели к единой образовательной цели, поэтому у детей нужно формировать и культуру письма от руки, и уважение к бумажным книгам и музейным урокам, и привычку слушать учителя на занятиях, тогда всё это можно совмещать с цифровыми технологиями», – говорит Калужская.
Александр Гулин считает, что эффект от смешанного обучения в целом не очень велик: по его мнению, работа в команде и обратная связь учителя работают значительно лучше. Но формат смешанного обучения позволяет эффективней подтянуть неуспешных школьников до среднего уровня, так как учитель не тратит время на рутинные процессы опроса на уроке, а посвящает его точечной работе с учениками.
Школа «Снегири» (Москва). Фото предоставлено школой.
В «Снегирях» используют ротацию станций на многих предметах в начальной и основной школе, но директор школы отмечает, что модель работает только при постоянном повторении, так как детям 8-12 лет не всегда просто привыкнуть к более интенсивному ходу урока с использованием планшетов.
«Не нужно путать цифровизацию и оцифровку, – говорит Гулин из “Снегирей”. – Написать что-то на меловой доске или на интерактивной – одно и тоже. Сейчас основной фокус образования в России – на оцифровке. Очень много репродуктивного контента перегоняют в ЭОРы (Электронно-образовательные ресурсы)».
«Цифровая» гимназия «Эрестад» (Дания)
Здание гимназии «Эрестад» (Ørestad Gymnasium) в одном из новых районов Копенгагена была построена в 2007 году датским бюро 3XN и считается одним из самых инновационных школьных зданий в мире благодаря отсутствию классических кабинетов.
В гимназии (это старшая школа) учится около 1000 человек, акцент в программе сделан на медиа. Изнутри четырехэтажное здание представляет собой одно открытое пространство и выглядит как огромный атриум, центральным элементом которого является винтовая лестница.
Гимназия «Эрестад» (Копенгаген, Дания). Фото из социальных сетей гимназии
Архитекторы спроектировали гимназию так, чтобы 50% обучения в ней могло проходить под руководством учителя, а 50% школьники учились бы самостоятельно. В здании создана необходимая гибкая среда – компьютерные классы, пространства для работы в малых и больших группах, места для консультаций с учителем, места для отдыха (представляют собой «цилиндры» на вершине которых – углубления с пуфами).
На 12000 м3 здания предусмотрены несколько типов пространств – зоны для индивидуальной работы за компьютерами, групповые зоны для командной работы (координируется учителями) и относительно традиционные кабинеты со стеклянными стенами, где ученики сидят по рядам. Открытость гимназии подчеркивается тем, что почти все немногочисленные перегородки внутри здания сделаны прозрачными.
Видео из Youtube-канала Ørestad Gymnasium
С 2012 года гимназия позиционирует себя как 100% цифровая, все материалы для обучения находятся на платформе (используются Google Classroom и Google Meet). У каждого гимназиста есть собственный или арендованный ноутбук, во всех помещениях открыт доступ в беспроводной интернет.
Директор гимназии Эрестад Мадс Скруббельтранг подчеркивал в интервью, что в открытых учебных пространствах ученики проводят 50% своего времени в школе, а отсутствие ограничений в виде стен и дверей способствует творчеству и идеально подходят для групповой работы. «Иметь открытые учебные пространства возможно только с помощью цифровой платформы. Она предоставляет широкий спектр возможностей, например, учитель заранее готовит материал и цели занятия, чтобы ученики знали, что им нужно делать и могли начать работать самостоятельно, когда войдут в класс, без указаний преподавателя», – рассуждает Рипли. – То есть в гимназии много работают с моделью перевернутый класс. При такой системе обучения педагог уже не является строго академическим сотрудником, он выступает скорее как консультант и фасилитатор (человек, обеспечивающий групповую коммуникацию), а преподавание фокусируется на вовлечении учащихся в образовательный процесс.
Апрель 2024
Читайте далее:
